Золотая свирель - Страница 145

145

Довызывались, холера.

Встала, цепляясь за край вскрытого саркофага. Глаза слезились.

Хриплый клокочущий звук, словно ветер хлопает незадвинутой вьюшкой. Мораг?

Она стояла на коленях, обнимая каменный короб отцовской могилы, прижимаясь к нему лицом. Она рыдала — неумело и бесстыдно, будто сердце у нее разрывалось.

Скорее всего, так оно и было.

( … Каланда, наконец, придержала своего жеребца. Они со Стелом Дирингом ждали меня на вершине, под деревьями, и ветер с озера полоскал их яркие плащи. Моя кобылка вскарабкалась по крутой тропинке, умудрившись не уронить меня со скользкого дамского седла. Принцесса необидно посмеивалась, а охранник был мрачен. Я ему категорически не нравилась, но он держал свое мнение при себе. И правильно делал.

Каланда тронула своего гнедого одним едва уловимым движением корпуса.

— Араньика. Ты имеешь необходимость сидеть прямо. Спина прямая, комо уна эхпада…

Легкое похлопывание между лопаток. Я поспешно выпрямилась. Спину ломило с непривычки. После скачки меня еще немного трясло, но гордиться было чем: я проехала весь маршрут галопом и ни разу не свалилась.

На высоком берегу сиял малиновый шатер. Вокруг суетились слуги, а чуть дальше, под соснами, дожидалась мою госпожу группа пестро разодетых верховых. Собак держали на сворках, смолистый утренний воздух тек нетерпением и азартом.

От группы отделился всадник на высоком вороном красавце — широкоплечий статный мужчина в винно-красной фестончатой котте, в алом плаще с золотистой подкладкой, украшенной сквозными ромбами. Густые волосы, черные, с несколькими ярко-белыми прядями, падали на плащ. У мужчины было светлое гордое лицо, лишенное возраста. Он улыбался, подъезжая к нам.

Я старалась на него не пялиться, но не могла отвести глаз. Его словно окутывало мерцающее облако, ясно и внятно приподнимая надо всеми. Он улыбался, глядя на Каланду, но улыбки этой хватало на всех — на пеструю свиту у него за спиной, на собак и слуг, на мрачного Стела, даже на меня.

Каланда двинулась ему навстречу.

Король Леогерт взял руку своей невесты, поднес к губам. Он сказал что-то, она засмеялась и покачала головой. Показала на озеро, по которому ветерок гонял слепящую солнечную рябь.

Я оглянулась на свиту — и дернулась неловко, перехватив взгляд королевского брата, принца Таэ. Принц смотрел не на меня, на Каланду, и во взгляде этом не было ни капли привычного восторга. Злой, досадливый взгляд, каким глядят на скорпиона, которого очарованный владелец называет «ручным». Супруга принца, тощая угловатая северянка, лет на пятнадцать старше мужа, тронула лошадь, пересекая линию его взгляда. Заговорила с принцем. Отвлекла, случайно или нарочно — я не поняла.

Король же, еще раз поцеловав каландину затянутую в перчатку руку, развернул коня и поскакал к свите. Вернее, мимо свиты, под сосны, в лес. Свита встрепенулась стаей цветастых птиц — и повлеклась за хозяином.

Каланда ловко спрыгнула, мелькнув шитыми шелком сапожками-чулками. Я сползла с седла в руки подошедшему слуге. Подол зацепился за луку и платье задралось — выпутывая меня, слуга отвернулся, стараясь спрятать ухмылку. Это ему плохо удавалось. В одиночестве я посмеялась сама над собой — слуги и Стел молчали, а Каланда побежала к шатру, из которого выглянула госпожа Райнара.

— Мы идти… идем в озеро купать! — крикнула Каланда и закружилась на одной ноге как заправская танцовщица. Кудри ее взвились блистающей иссиня-черной тучей, хвоинки и веточки в них засверкали не хуже драгоценностей.

— Не «купать», а «купаться», сладкая моя, — поправила Ама Райна. — Это возвратный глагол, запомни, пожалуйста.

— Купаться, да, да, да!

— Вамох а ваньяр, — сказала я.

— Не «ваньяр», а «ваньярсе», — Ама Райна погрозила мне пальцем. — Возвратный глагол!

Упавшее в озеро дерево — свидетель нашей с Каландой первой встречи — теперь лишилось нескольких сучьев, а ствол поддерживал гладкий деревянный настил, полого спускающийся в воду до самого дна. Ил и тину засыпали розовым песком, привезенным с карьеров аж от самой Снежной Вешки. Вкопанные в дно шесты с растянутыми полотнищами огораживали часть озера — на всякий случай, чтобы ничьи любопытные глаза не подглядывали за купающимися девицами. На самом берегу, среди ив и ракиты, белел полотняный навес. Служанки расстелили под ним циновки, поверх циновок — шелковый ковер, расставили подносы с печеньем и фруктами. Ама Райна властным жестом отослала их. Стел Диринг остался в одиночестве за кустами — стеречь нас и скучать.

Ама Райна налила нам с Каландой вина — слишком сладкого и густого, чтобы утолить жажду. Она малость зазевалась, разрезая яблоко — Каланда в два глотка опростала чашку и, чтобы не мелочиться, присосалась прямо к кувшину. Я облизывалась рядом, ожидая своей очереди, но госпожа Райнара нас застукала.

— Нена тонта, что ты делаешь! Крепкое вино, ты же в воду полезешь, глупая. Отдай сейчас же!

Принцесса отскочила, унося кувшин и смеясь. Ама Райна резко вытянула руку в ее сторону — и Каланда вдруг споткнулась на ровном месте. Серебряный кувшин покатился к воде, подскакивая, слепя глаза летящим по ободку солнечным бликом, пятная настил темной кровавой струей. Плюхнулся в воду, превратился в рыбу и уплыл.

145